Бетти Фридан - "Загадка женственности"[«The Feminine Mystique»]
Понятие «зависть к мужскому половому члену», сформулированное Фрейдом для описания наблюдаемого им у женщин явления (а конкретнее, у женщин, принадлежащих среднему классу, которые были его пациентками в викторианской Вене), было использовано в нашей стране в сороковые годы для однозначного объяснения всего того, что происходило с женщинами. Многие из тех, кто проповедовал доктрину поставленной под угрозу женственности, побуждая американских женщин к борьбе за независимость и достижение права развивать свою личность, никогда не догадывались о фрейдистском происхождении доктрины. Многие из тех, кто ухватился за эту идею, — не горстка психоаналитиков, а множество популяризаторов, социологов, жителей, работников рекламных агентств, авторов журнальных публикаций, экспертов по детской психологии, консультантов в области брака, священников, завсегдатаев вечеринок — не могли знать, что имел в виду Фрейд под понятием зависть к мужскому половому члену». Следует только посмотреть, на что обращал внимание сам Фрейд, описывая своих викторианских пациенток, чтобы увидеть, насколько неверно такое прямолинейное отнесение его теории женственности к современной женщине. И стоит только понять, почему он описывал это таким образом, чтобы осознать, что многое из этого устарело и противоречит сведениям, являющимся частью знания любого современного социолога, которое не было известным во времена Фрейда.
Общепризнано, что Фрейд был наиболее тонким и добросовестным наблюдателем серьезных проблем человеческой личности. Но, описывая и давая оценку этим проблемам, он находился в плену у своей культуры. Раздвигая границы нашего познания, нашей культуры, он не мог тем не менее выйти за пределы границ собственного знания. Даже его гений не мог в то время подсказать ему знание культурных процессов, которые в настоящее время являются основой воспитания самых заурядных людей.
Теория относительности в физике, которая в последние годы полностью изменила наше представление о научных знаниях, которыми мы обладали, является более определенным понятием, и поэтому ее легче принять, чем теорию относительности в социологии. Это не лозунг, а серьезное заявление по существу. Очевидно, что ни один исследователь социальных явлений не может полностью освободиться от оков своей собственной культуры, он может интерпретировать свои наблюдения только в границах науки своего времени. Это относится и к великим новаторам. Они вынуждены соотносить свои революционные открытия с современностью и переводить их на язык той науки, которая существует в их время. Даже открытия, выдвигающие новые направления в науке, являются относительными с точки зрения выдвижения их создателя на какие-то более выгодные позиции.
Знание других культур, понимание относительности любой культуры, являющееся частью знаний современного социолога, были неизвестны Фрейду. Выяснилось, что многое из того, что Фрейд считал биологическим, инстинктивным и неизменным, как показали последние исследования, является результатом особых культурологических причин. Многое из того, что Фрейд считал присущим человеческой натуре вообще, было характерно только для некоторых мужчин и женщин среднего класса, живших в Европе в конце девятнадцатого века.
Например, теория Фрейда о сексуальном происхождении неврозов обязана своим возникновением тому факту, что многие его первые пациенты страдали истерией, и в этих случаях, как ему удалось выяснить, причиной болезни было подавление сексуального инстинкта. Ортодоксальные фрейдисты все еще открыто признают, что верят в сексуальную подоплеку всех неврозов, а так как они ищут у своих пациентов подсознательные сексуальные проявления и интерпретируют услышанное в сексуальных символах, им все еще удается находить то, что они хотят найти.
Но дело в том, что случаи истерии, наблюдавшиеся Фрейдом, в наше время встречаются значительно реже. Естественно, что во времена Фрейда ханжество жизненных принципов подавляло сексуальные проявления. (Некоторые социологи-теоретики даже предполагают, что причиной сексуальной озабоченности пациентов Фрейда являлось отсутствие других интересов у этих людей в умирающей Австрийской империи.) Естественно, тот факт, что культурные ценности времен Фрейда отрицали сексуальные проявления, способствовал сосредоточению его интереса именно на них. Затем он разработал свою теорию, описывающую все стадии развития организма с позиций секса, подгоняя все явления, которые он наблюдал, под сексуальные рубрики.
Его стремление интерпретировать все психологические явления в терминах секса, рассматривать все проблемы взрослой личности с позиции последствий детских сексуальных комплексов также являлось частично результатом его медицинского образования и понимания причинной обусловленности явлений, принятой в научной мысли того времени. Он так же неуверенно описывал психологические явления в терминах данной науки, как и многие другие ученые, занимающиеся проблемами человеческого поведения. По мере продвижения в неизведанную область подсознательного в человеческом мозгу ему казалось более удобным, надежным, естественным и научным описывать все, что можно, в физиологических терминах, соотнося это с анатомическими органами. По словам его биографа Эрнеста Джоунза, он предпринял «отчаянную попытку зацепиться за спасательный круг церебральной анатомии». Он обладал такими прекрасными способностями видеть и описывать психологические явления, что независимо от того, были ли заимствованы термины, определяющие выдвинутые им понятия, из физиологии, философии или литературы, — такие, как «зависть к мужскому половому члену», или «эго», или «эдипов комплекс», — казалось, что вес они имеют конкретную физическую субстанцию. Психологические факты были для него, как писал Джоунз, «настолько же реальны и конкретны, как металлы для металлурга». Эта его способность породила массу недоразумений, когда его понятиями стали пользоваться менее талантливые мыслители.
Вся сложная структура теории Фрейда основана на строгом детерминизме, характеризовавшем научное мышление викторианской эпохи. Детерминизм в наше время заменен более сложным подходом к причинно-следственным отношениям при описании как физических процессов и явлений, так и психологических. С позиций этого нового подхода ученым, изучающим поведение человека, нет необходимости заимствовать язык физиологии для объяснения психологических явлений, так же как нет необходимости присваивать псевдосубстанцию. Сексуальные явления являются столь же реальными, как и явление написания «Гамлета» Шекспиром, хотя последнее и не может быть точно «объяснено» в сексуальных терминах. Даже самого Фрейда нельзя объяснить через его собственную детерминистскую физиологическую программу, хотя его биограф считает, что в основе его гениальности, его «божественной жажды знания» лежит ненасытное сексуальное любопытство, которое овладело им, когда ему не было еще и трех лет, желание узнать, что происходит и спальне между его матерью и отцом.
В наше время биологи, социологи и растущее число психоаналитиков считают, что импульс для человеческого развития является естественной потребностью человека, такой же существенной, как и секс. «Оральная» и «анальная» стадии, которые Фрейд описал в терминах сексуального развития, когда ребенок получает сексуальное удовлетворение (начала через рот от груди матери, а затем от акта дефекации), в настоящее время считаются стадиями человеческого развития, на которые оказывают влияние как культурная среда и отношение родителей, так и секс. Когда растут зубы, ребенок может не только сосать, но и кусаться. Мускулы и мозг тоже растут. Ребенок учится контролировать себя, совершенствоваться, понимать. Его потребность расти и обучаться в пять, двадцать пять, пятьдесят лет может быть удовлетворена, отвергнута, подавлена, атрофирована, стимулирована или не поддержана его культурной средой, так же как и его сексуальные потребности.
В наше время психоневрологи подтверждают наблюдения Фрейда, согласно которым проблемы между матерью и ребенком на ранних стадиях его развития возникают в связи с питанием, а позднее в связи с тем, что ребенка начинают приучать проситься на горшок. Однако в последние годы в Америке наметилась тенденция снижения «проблемы детского питания». Означает ли это, что изменился характер развития ребенка? Это невозможно, так как по определению оральная стадия относится к инстинктивному этапу развития. Скорее всего, современная культура способствовала тому, что проблема детского питания перестала занимать центральное место среди проблем раннего детского развития. Видимо, свою роль сыграло то, что американцы увлеклись идеей вседозволенности в воспитании детей либо в нашем богатеющем обществе мать просто перестала беспокоиться о том, что ей нечем будет кормить ребенка. В связи с влиянием идей Фрейда на нашу культуру образованные родители обычно стараются «не давить» на ребенка, когда приучают его как можно раньше проситься на горшок. Более вероятно, что в наше время проблемы могут возникнуть, когда ребенок учится ходить или читать. Уже в сороковые годы американские социологи и психоаналитики начали пересматривать концепцию Фрейда с позиции новых культурных ценностей. Но, как это ни странно, это не помешало им применить к американской женщине теорию женственности в том виде, в каком она была создана Фрейдом.
